Франсуа Равашоль – известный анархист конца 19 века. “Буржуа и власти могут спокойно спать, пока с пропагандой анархических идей они борются идейной же пропагандой. Только когда они начинают бороться с пропагандой насилием, анархисты – апостолы свободы и равенства, с болью в сердце вместо книги берутся за бомбу” – писал Эррико Малатеста. Но как мы знаем, власти всегда жестоко подавляли мирных агитаторов. Равашоль – один из тех, кто “взялся за бомбу”, не видя другой возможности для себя. В то время такая тенденция была крайне развита у анархистов (да и не только у них). После нескольких успешных атак этот анархист стал усиленно разыскиваться полицией, и получил известность в СМИ. Официант одного из ресторанов, знания которого использовал Равашоль для планирования следующей цели, позже сообщил полиции о его местонахождении. С трудом он был схвачен и представлен перед судом (для формальности) и, разумеется, осужден на казнь. 11 июля 1892 приговор был приведен в исполнение: ему отрубили голову. От священника Равашоль отказался, а идя к плахе он пел. Последними его словами было “Да здравствует революция!”.
С Равашоля и началось формирование иллегализма как особого направления в анархизме. Сам он не оставил творческого наследия, за исключением речей в суде. Это одна из особенностей иллегализма; большинство его постулатов сформулированы не бородатыми теоретиками в толстых книгах, а мрачными детинами, в последних речах перед внимательными присяжными. Именно Равашоль сформулировал базовое положение иллегализма — индивидуальное возмещение, как обоснование деятельности анархиста и революционера. Вкратце содержание теории индивидуального возмещения можно сформулировать одной фразой: «Как вы с нами, так и мы с вами». Примерно так формулировал свои убеждения Равашоль. Позже иллегализм и теория индивидуального возмещение получат серьезное теоретическое обоснование и своих идеологов. Но, в целом, вся идеология иллегализма выходит из судебных речей Равашоля, как русская литература из гоголевской «Шинели».
Революция одного
«Если все нуждающиеся возьмут силой все, в чем они нуждаются, вместо того чтобы ждать милости от равнодушного общества, то это будет куда справедливей, чем сохранение существующего социального порядка, угрожающего жизни каждого».
Когда Равашоль писал эти слова, он и представить не мог, какой эффект они произведут на европейское общество. Тем более что произнести в суде эту речь ему так и не разрешили, судья просто отмахнулся от очередной «анархистской пропаганды». Однако, попав в руки прессы, листок бумаги, на котором Равашоль с редкой для человека, никогда не занимавшегося литературной работой, эмоциональностью, рассказал о своем видении мира, быстро стал достоянием общественности. А лишившись головы Равашоль сделал то, что не мог сделать никто до него в течение двадцати лет — дал хорошего пинка забронзовевшему анархистскому движению Франции в частности и Европы в целом.